Синее пламя - Страница 94

– Это ведь что-то из южной школы? Да?

– Верно, – согласился Мильвио, показывая Шерон, что та должна развернуть стопу иначе. – Учитывая рост и вес нашей указывающей, такой выбор оправдан.

– Оправдан? – не поняла та.

– Ты женщина, – встряла Лавиани. – А значит, заведомо слабее большинства мужчин. Физически ты проиграешь при равных условиях. Ну, посуди сама: посмотри на Фламинго и себя. Он может носить тебя на плече целый день и не устанет. А его меч? Если парень вложится в удар, ты не сможешь парировать его. В лучшем случае повредишь себе запястья. В худшем – будет две половинки Шерон. Поэтому северные, оборонительные школы не помогут. Для такой, как ты, они слишком жесткие. А этот карифский стиль тебе вполне подойдет. Главное тут – колоть и резать, не затягивая бой. Быстрые шаги, повороты и контрудары. Очень хорошо. Хотя дам тебе совет: будь подлее.

– Хочешь научить меня плохому? – рассмеялась девушка, запоминая позицию.

– Скорее научить тебя сохранять себе жизнь. Как я говорила, женщины слабее большинства мужчин. Поэтому лучше использовать уловки и забыть о благородных сражениях прекрасных таувинов из сказок. Поверь, в схватке мальчики без сожаления разобьют твое красивое личико, если только им представится такая возможность. Поэтому бей, коли, руби, режь, а если надо, кусайся. Прежде чем кто-нибудь из них опомнится и навредит тебе. Если тебя прижали и надо драться – убивай. Иного выбора у тебя не будет. И сомнения в правильности поступка могут убить тебя. Запомни это.

– Я запомню, – серьезно пообещала Шерон.

– Это неправильно!

Голос в ватной темноте, ставшей ее бесконечным кошмаром, звучал раздраженно. Даже зло.

– Мастер Лоскут. – Она сразу узнала Сегу и ощутила, как к жару, живущему в глазницах, прибавился жар ненависти, от которого у нее сжало виски, а дыхание участилось. – Тебя наняли не для того, чтобы ты советовал мне, как поступать.

– Я не нанимался работать с душегубами!

– Перестаньте спорить, – проронил Шрев, сидевший на другом конце большого плота.

– Женщина потеряла глаза…

– Женщина хотела меня убить. Не собиралась выполнить свою часть сделки. Могла поставить под сомнение всю мою затею. Поверь, мастер Лоскут. Тебе не нужны неприятности. Ни тебе, ни твоему сыну. Сделай свою работу, приведи нас, забери вторую часть денег и ступай на все четыре стороны. На твоем месте я бы подумал, разумно ли тебе со мной спорить из-за женщины, с которой за все время путешествия ты не обменялся и десятком фраз. Неужели она ценнее жизни твоего сына?

Намек был понят правильно, и следопыт мрачно замолк. Теперь Бланка слышала лишь плеск волн. Солнце припекало, ветер играл с ее волосами, лихорадка, съедавшая последние несколько дней, отступила.

Она не та, кто кончает жизнь, даже в безвыходной ситуации. Шрев, как видно, знал об этом и не беспокоился, что женщина бросится в воду. Дочь Язева Эрбета была не из таких. Даже уродство не сломило ее. Оставался шанс прикончить Шрева, у нее имелся козырь в рукаве, но возможности использовать его не представилось.

Он больше ни разу не подходил к ней. Ни он, ни Сегу. Теперь Бланка даже не знала, кого хочет убить сильнее – человека, уничтожившего ее семью, или того, кто отнял глаза.

Второго, пожалуй, она ненавидела больше. Уже после того, как все страшное случилось, женщина плюнула ему в лицо, заявив, что, если Шрев так хочет обниматься с шауттами, пускай выучит старое наречие, а ей теперь все равно и она слова не скажет.

Уже через минуту Сегу доказал ей, что выйдет совсем иначе. Он умел причинять боль, не повреждая тело. Она раньше не испытывала ничего подобного и, лежа на полу, сотрясаясь в конвульсиях, не имея возможности плакать и кричать, поняла, что сделает все, что ей скажут, как бы сильно она их ни ненавидела.

Сделает все.

Лишь бы подобное мучение больше не повторялось.

Заботу о ней на себя взяла Мардж. Кормила, одевала, промывала раны и меняла повязки. Лучница, на которую Сегу спихнул все обязанности, работала без злобы, аккуратно и послушно, как приказали. Она не позволяла себе ни капли раздражения, ни слова, никаких издевательств. Но Бланка знала, если бы Шрев приказал вскрыть ей горло, то Мардж исполнила это с тем же спокойным лицом, с каким она, возможно, кормила ослепленную супом.

Рядом раздался шорох, кто-то присел недалеко от нее.

– Госпожа.

Она узнала голос. Крейт. Мальчишка Лоскута, смотревший на нее глазами влюбленного щенка.

– Вчера я слышал разговор Мардж и ее мужа, – шепотом продолжил он. – Вас хотят убить, когда все это закончится.

Бланка молчала.

– Вам надо бежать. Но не сейчас. Когда доплывем. Я помогу.

– Поможешь? – Она склонила голову, сказав проникновенно: – Спасибо. Я буду в долгу, Крейт.

Он шумно вздохнул, как видно потрясенный тем, что она запомнила его имя.

– Я вас не брошу. Мы убежим вместе!

Бланка машинально кивнула, выдавила из себя улыбку и прошептала:

– Спасибо.

Она никуда не собиралась бежать. По крайней мере, пока не прикончит Шрева. Или Сегу. Или сразу обоих. А дальше – плевать, что будет. Но мальчику до поры до времени не следует об этом знать.

Шерон уснула прямо в лодке, умиротворенная мягкой колыбельной реки и щебетом птиц, а когда проснулась, по правому берегу уже тянулся Туманный лес.

– Шестеро! – прошептала девушка, вцепившись пальцами в борт. – Шестеро, как же он прекрасен!

Здесь росли исключительно дубы. Необычные, огромные, высотой до самого неба, с раскидистыми изумрудными кронами и ветвями, точно дороги. Они нависали над водой, словно лапы мифических гратанэхов, созданий эйвов, отбрасывая густую тень на проплывающую под ними лодку.